— В блокноте перечень запрещенных действий, за которые я должна буду тебя наказывать, Виктор Изотов, — тихим и мягким голосом сообщило мне привидение, — Не совершай их, мне дискомфортно тратить энергию. Изучи написанное.

Да вы, блин, сговорились, что ли? Учебный год, китайская брошюра, блокнот еще этот…

— Там есть запрет на то, что я буду лежать в комнате и пить водку? — вредным тоном спросил я принесшую плохие вести соседку. В ответ та лишь покачала головой. Слегка обрадовавшись, я заключил, — Значит, я пошёл в свою комнату лежать и пить водку!

И пусть весь мир подождёт вместе с этой зависшей посреди комнаты красавицей.

Виктору Изотову очень нужно многое отметить.

— …но если ты не поможешь мне сейчас расставить мои книги по шкафам, то я ударю тебя электричеством…, — донеслось мне в спину вежливым, но совершенно безэмоциональным тоном.

Да вы, бл***, издеваетесь!!

Глава 12. Тяжело в учении...

— Ну расскажи…

— Вот ты ерундой страдаешь, лучше рассказывай, как там и чего в универе…

— Нет, сначала ты!

— Слишком ты живой, Паша, стал, — угрюмо выдохнул я, топая по жаре, с прицепившимся к загривку клещом по фамилии Салиновский. Солнечно, душно, легкое похмелье, нелегкое нытье блондина.

— Да хватит тебе, Вить! Ну расскажи, как вы там? Как она?!

— Никак. Висит себе почти посреди комнаты, книги читает. Когда уходил, начинала Уальда. Не жрет, не пьет, не срет. Светится слегка. Что вы с тем рыжим к ней привязались так?

— Ты чего, не знаешь? — вылупился белобрысый шкет, ради такого дела даже перегнавший вяло перебирающего копытами меня, — Она самый знаменитый «призрак» СССР! В фильмах снималась! «Подземные пашни», «Не говори «никогда»», «Время ночи» … Она в Первом районе жила!

— Фигня какая…, — посетовал я, — Не могли мне кого попроще присунуть? Вот ты совсем другим делом был.

От такого откровения Салиновский аж остановился, а затем начал страстно тереть себе голову двумя руками. Я тоже остановился, глядя на это необычное зрелище. Может, у него рога режутся? Мало ли? А то этот Паша сильно очень от того Паши отличается. Наконец, попытки стереть себе ладони о волосы прекратились и на меня вылупилась, моргая, вполне знакомая и даже местами дружелюбная физиономия.

— Витя…, — с каким-то придыханием изрекла она, — Юля — знаменитость! У нее половина страны в поклонниках! Она письма даже от сектантов этих православных получает о том, как они молятся, чтобы она вернула себе чувства! Она летала даже в Америку!

Кажется, у меня больше проблем, чем я думал. Но охладить этого юного павиана нужно немедленно, потому как дорога стелется, а информация у меня не прибавляется. Обсуждаем какую-то… фигню.

— Паша, — проникновенно начал я, — Первое. Вы все дураки, потому что путаете «призрака» с человеком. Я это говорю с полным правом и пониманием, потому что сам становлюсь призрачным туманом. У меня в таком состоянии нет ни чувств, ни эмоций, ничего. Только инерция памяти, позволяющая мне думать как обычно и над проблемами, которые волнуют тело. Отстраненно думать, понял? А у Юльки тела нет! Нет лимбической системы! Нет эмоций, чувств, желаний! Нет задницы и сисек!

— Как нет?! — ужаснулся услышавший главное Паша.

— Дурак ты и не лечишься, — наставительно произнес я, — «Призрак» — это человеческий разум, формирующий свою манифестацию из псевдоматерии. Думаешь, для них есть магазины одежды? Твоя эта Окалина — она всегда голая, просто сформировала себе образ одетой девушки, как наиболее привычный. Так что ничего у нее нет, даже пола. Только ушибленный разум. И молнии.

— Погоди-погоди, — выставил вперед ладони блондин, — Два вопроса! Первый, конечно, о том, почему разум-то ушибленный?! А второй — если бы у «призраков» совсем нет чувств, то зачем они учатся? Выступают на телевидении? Применяют свои другие способности во благо стране?

— А вот это — правильный вопрос, товарищ Салиновский! — похвалил я приятеля, — И единственный, который я задал этой бледной ведьме. Знаешь, что она мне ответила? Такие как она руководствуются логикой, по их мнению, просто лучше развиваться и делать что-то, чем висеть на одном месте, втыкая в пустоту. Источник энергию вырабатывает, поэтому «призраки» не против делать «что-то». Кроме этого, есть память тела, а память у «призраков» абсолютная. Так как Юля была относительно хорошей и здравомыслящей девочкой, она стала таким же «призраком», принимая свои эмоции и желания из прошлого за императив к действию, понял?!

— Импе… а извращенка почему?! Она что, за тобой сквозь двери подглядывает?! Чем ты занимался?!!

— Паша, ты меня заколебал… Не умеют «призраки» проходить через препятствия! А злюсь я, потому что эта ваша Юля, когда ей что-то надо, постоянно предлагает обмен! Либо ты выполняешь её просьбу, либо она бьет тебя током! С её точки зрения это ничуть не нарушает мою свободу выбора!

— Врешь!

— Слышь, ты, геракл сушеный! Никто не запрещает тебе приходить ко мне в гости! Вот и сосватаю я тебя твоей обожаемой Юленьке в рабы, сам убедишься. А теперь хватит об этом электрическом полотенце и давай на серьезные темы!

«Полотенце» Пашу морально раздавило, зато сделало куда более лояльным к моим нуждам и чаяниям.

Вуз у нас, оказывается, был как вуз. Вот совсем. Самое наиобычнейшее из обычных высших учебных заведений! Единственными двумя отличиями было наличие таблички рядом с воротами «Активными способностями пользоваться строго запрещено!», а также слегка модифицированным медицинским кабинетом. Вместо одной медсестры, одиноко топящей свою грусть в медицинском спирте затхлого кабинета, было аж шесть полноценных врачей, дергающих в свою епархию студентов на медосмотры. Кстати, среди любителей погрызть науку было две трети нормальных советских граждан!

На что только люди не идут ради хорошей зарплаты и образования. Впрочем, я преувеличиваю. Система воспитания из неосапиантов нормальных ответственных граждан работает на зависть всем прогрессивным капиталистическим странам мира. Ну, в это полагается верить. А я верю в золотые купола башен ограничителей, которые, в отличие от доброго и нежного КАПНИМ-а, делают из неосапа коматозное мясо, тихо подыхающее в течение часа после 5-и минут облучения. А так, как только родная Отчизна знает, где стоят ограничители, вменяемый неосап не будет вести себя плохо. Это за рубежом — да, всё-таки куполов этих СССР не так уж много и экспортирует, за что нас активно не любят и даже местами ненавидят, будучи уверенными, что это мы со зла, а сами, в обнимку с китайцами, себе тут всё огородили и живём спокойно. В принципе, почти так и есть, но не совсем со зла… в общем, мутная история, а я во всем этом «супергеройском» кино только новичок.

На парах сразу пришлось разгонять мозги на полную, а руке вспоминать, каково это — строчить тонны лекций. Хорошо хоть почерк себе за школьные годы поставил такой, что любой каллиграф прослезится от гордости за человеческий род. Не сравнить с тем, как в первой жизни писал, тогда любая курица, даже подвыпивши, меня делала. То ли дело, когда появились такие волшебные вещи, как клавиатуры, оо…